Авторы, которые пишут фэнтези с неоднозначными персонажами

Противостояние однозначных добра и зла некогда правило балом в фэнтези, но те времена остались в прошлом. Жанр отошел от истоков, где главные роли играли рыцари без страха и упрека, высоконравственные прекраснодушные девы и злые властители. Всего этого было более, чем достаточно в прошлом. Теперь на сцену выходят другие персонажи: сложные, мечущиеся, оступающиеся и неоднозначные.

Вспомним писателей и писательницу, которых мы издаем, чьи книги богаты именно на таких героев.

Классик жанра: Гай Гэвриел Кей

Гай Гэвриел Кей охотно изучает границы жанра и вопросы того, насколько может быть гибка мораль. Он из того поколения писателей, на которых Толкин оказал огромное влияние, даже если итогом стал результат «от противного», намеренный разрыв с канонами классики. И если первый цикл Кея, «Хроники Фьонавара», не отходил от стандартов классических фэнтези-книг, то затем, уже в «Тигане», Кей пошел дальше.

Он сделал своим коньком историческое фэнтези — «историю плюс четверть оборота фантастики», по меткому замечанию одного из критиков. Кей берет в качестве основы историческую эпоху и регион (зачастую это Средиземноморье, и писатель объясняет это просто: ему нравятся эти места). Затем он вертит исторические факты, пока не получается основа для романа, добавляет туда те самые четверть оборота фэнтези, которые нужны, скорее, для свободы действий. Рецепт прост, но чтобы им в полной мере воспользоваться, нужно быть Кеем.

Точно так же он подходит и к персонажам. По его словам, ему неудобно работать с историческими личностями: это ограничивает, ведь нельзя утверждать, что ты знаешь о реальной персоне подробности, которых требует роман. А вот если создавать отдельного героя на основе полюбившегося исторического деятеля — выйдет совсем иной расклад. «Я беру эпоху и затем поворачиваю ее — совсем чуть-чуть, только чтобы обеспечить себе этическую и творческую свободу». Неудивительно, что его персонажи отказываются помещаться в шаблоны добра и зла: ведь точно так же ведут себя и живые люди, которых не измерить единой мерой.

Состоявшаяся звезда: Джо Аберкромби

Персонажи Аберкромби настолько неоднозначны, что порой оторопь берет: как таких подонков земля носит? Но потом они неожиданно раскрываются с другой стороны: жестокая мстительная убийца может буквально в ночь перед боем засомневаться в верности своего пути, а никчемный аристократ вдруг блеснет если не умом, то хотя бы знанием человеческой натуры, и читатель остается в искреннем изумлении: так хорошие? Или плохие? Или что? А еще все персонажи Аберкромби очень яркие и обаятельные, а харизма, как известно, украшает даже злодейство.

Аберкромби вообще не стесняется экспериментировать: в новой трилогии из вселенной Земного круга он решительно перешел к индустриализации некогда феодального общества, потому что ему показался логичным такой переход, а еще было очень интересно отойти от стандартов фэнтези, традиционно помещающих действие в некое «условное Средневековье», и описать все сложности такой переломной эпохи.

В работе над персонажами главный принцип Аберкромби — это разнообразие. Он следит за тем, чтобы герои показывали мир с разных сторон и уровней: его герои разного возраста, ведь старики видят жизнь вовсе не так, как юноши, у них разный доход и разные родины. Это позволяет сделать мир многоплановым и живым, а вместе с ним и персонажей. А еще, по словам писателя, очень помогает влезть в шкуру героя и посмотреть на все его глазами, представить, что и как сделал бы он или она.

Новое имя в жанре: Девин Мэдсон

Все три автора из этой подборки объединены не только преобладанием так называемой «серой» морали в их произведениях, но и тем, что они смело нарушают устоявшиеся традиции жанров. Девин Мэдсон, молодая писательница из Австралии, решила отойти от европоцентризма фэнтези и влилась в тренд, который уводит повествование за границы привычных для жанра сеттингов. Ее государство Киссия из романа «Мы оседлаем бурю», который начинает цикл «Возрожденная империя», напоминает усредненный Восток: есть черты и Японии, и Китая.

Герои Девин Мэдсон — объемные, живые персонажи, которые могут и оступаться, и совершать ошибки, исходя из характера. Писательница не отказывает им в этом праве и не старается сделать их всеведущими и всемогущими. Еще она не щадит их: если того требует сюжет и логика, с ними могут произойти ужасные вещи — и непременно произойдут. Но это не жестокость ради жестокости, напротив, все обусловлено событиями вокруг. Просто писательнице льстит, когда читатели изумляются.

При этом Мэдсон предпочитает строгому планированию вольное плавание: зачастую она сама не знает до последних глав, куда приведет ее нить сюжета, но послушно следует за ней. И только если персонажи начинают слишком уж своевольничать, она берет дело в свои руки.

Читайте также:

• Джо Аберкромби ответил на вопросы на Reddit в честь выхода «Мудрости толпы»

• Что такое историческое фэнтези