Осторожно, «стекло»! Что это такое и с чем его «едят»

02 февраля 2022

35859

Термин «стекло» как характеристика текста пришло из фанфикшена, но, кажется, уже покинуло фандомы и стало общеупотребительным. Если вы пока не очень четко понимаете, что именно оно значит, мы вам сейчас об этом расскажем. Кстати, это слово употребляется не только по отношению к книгам, но и к любому виду контента, который вызвал у поклонников эмоции — но в этой статье мы поговорим именно о текстах.

Самый простой способ узнать — спросить тех, кто так говорит. Если так и сделать, получится много ответов, ведь за неимением словарного определения каждый трактует термин немного по-своему. Но будет два общих пункта.

Первое: «стекло» — это драма, причем часто — с привкусом безысходности. Это печальные, напряженные, болезненные моменты в книге или фанфике, заставляющие читателя искренне переживать за героев, проливать слезы и ругаться на злую непоправимость. Второй компонент: драма должна быть качественной. Это красивая, художественная боль, после которой хочется, утерев слезы, сказать автору искреннее спасибо. «Стекло» царапает читателя в процессе, но он все равно получает удовольствие от хорошего произведения. Это явление потому и называется так, что ощущения от него такие же, словно от поедания самого вкусного в мире битого стекла: очень больно, но остановиться совершенно невозможно. Недаром основное выражение, связанное с этим словом в приложении к художественным произведениям — «есть стекло».

Нет ничего удивительного, что самые «стекольные» моменты часто становятся и самыми значимыми, самыми ценимыми среди читателей. Не самыми любимыми — все-таки очень больно, — но самыми важными.

Хрестоматийный пример такой сцены — это гибель Сириуса Блэка в «Гарри Поттере». Очень красиво, очень бесповоротно, очень навзрыд. Или вся история эльфов в саге о ведьмаке Сапковского — судьба гибнущего народа, который может только тихо умирать на скалах или гибнуть в бессмысленных партизанских стычках с людьми. А особенно — история Шаэрраведда. Да даже сцена у Рейхенбахского водопада, поставившая почти-точку в расследованиях Шерлока Холмса, может считаться примером этого понятия.

Эту атмосферу изящной безысходности отлично умеет рисовать в своих книгах Гай Гэвриел Кей. Например, «Тигана» — история о маленьком герцогстве, которое потеряло свободу, а вместе с ним и самих себя. Заклятие, наложенное на все население полуострова, вычеркнуло из памяти само имя страны и память о ней. И теперь только те, кто родились на земле Тиганы до наложения заклятия, еще помнят о ней, но никому уже не могут рассказать. Положение может исправить только смерть чародея, который сотворил эти чары, но его не так просто убить. К тому же, он служит естественным противовесом другому чародею, который захватит полуостров в случае его смерти… А самое главное: мало кто вообще хочет бороться за имя и память, набирается лишь небольшая горстка романтиков. Возможно, именно это покажется самым «стеклянным» тем, кому, как и героям, имя не кажется просто набором звуков.

Еще одна мастерица «стекольных» дел — Евгения Сафонова. Сразу две ее книги, «Кукольная королева» и «Когда завтра настанет вновь», начинаются, ни много ни мало, с гибели любимой матери главной героини. И весь дальнейший текст осенен этой катастрофической потерей, с которой приходится сживаться на ходу — никто не даст героиням времени посидеть, поплакать и попрощаться. Привычный мир разлетается осколками того самого стекла, а собирать его нет времени. Более того, едва читатель успевает приноровиться и перевести дух, «Когда завтра настанет вновь» делает резкий поворот и открывает новые бездны отчаяния, которые манят героиню. И кажется, что выхода нет. «Кукольная королева» пока не получила завершения истории, но там тоже мало позитива. Зато много красоты и пронзительности, что, как мы помним, является непременным условием хорошего «стекла».

Немного другой сорт «стекла» пишет Джо Аберкромби. У него извечное «все плохо» часто выливается на страницы в виде множественных непоправимых увечий, которые достаются персонажам. Скажем, роман «Лучше подавать холодным» начинается с того, что красавица и воительница Монца Меркатто, чудом выжив, лишается и красоты, и ловкости, и силы, превращаясь в изломанную тень себя прежней. А в первой трилогии один из главных героев, инквизитор Глокта, с самого начала предстает перед нами ужасным калекой. И только в рассказе «Прекрасная сволочь» (A Beautiful Bastard) мы увидим, как молодой красавец-кавалерист стал таким — то ли по глупости, то ли по воле случая, как посмотреть. Этот рассказ — сам по себе квинтэссенция понятия «стекло».

Читайте также: